Рыбалка после армии. Воспоминания.
Армейские воспоминания. Ч. 1. Призыв на службу
В жизни каждого из нас, прошедших службу в рядах Советской Армии, этот период жизни оставляет свои незабываемые впечатления. Да и не мудрено. Армейская служба, в первую очередь, превращает обыкновенных, зачастую ветреных, пареньков в зрелых ребят, готовых впоследствии постоять за себя, а за необдуманные проступки нести полную гражданскую ответственность. Это была суровая, но необходимая школа для становления мужского характера.
В те далекие шестидесятые в рядах Советской Армии служили практически все. А уж тех ребят, которых медицинская комиссия посчитала непригодным для армейской службы, в народе, особенно среди молодежи, признано было называть «бракованными». Редко, но встречались такие ребята. Подмечу, что им было очень даже неприятно носить пожизненно данное народом клеймо. В городе подобное можно и скрыть, а уж в сельской местности – никогда. Как минимум в десятке близлежащих деревень все ребята и девчонки не только знали друг друга в лицо, но и по имени.
Служили все. В сухопутных войсках три года, в Военно-морском флоте – четыре. И не случайно в те времена Советская Армия считалась самой сильной на планете. Отличалась она не только силой самого современного вооружения, но и самосознанием военнослужащих.
Без всяких прикрас отмечу, что лично для меня, как и для большинства деревенских ребят, воинская служба со своим жесточайшим порядком, не казалась особо тягостной. Да, было тяжело. Тяжело для тех, кто не знавал сельского быта, не работал в колхозе с пяти утра и до заката солнца без всяких выходных, без всяких отпусков и к тому же без всякой оплаты труда. А как же восьмичасовой рабочий день с двумя выходными? – спросит не ведающий читатель. Отвечу. Даже спустя двенадцать лет после упоминаемых событий, в Конституции СССР 1977 года (статья 41) было снова узаконено: «Продолжительность рабочего времени и отдыха колхозников регулируется колхозами». Оно и понятно, что имеющее денежки городское население кто-то должен кормить. А кто? Естественно – беднейший сельский житель, колхозник. Главное план колхозу дать такой, чтобы некогда было думать колхозникам об отдыхе. И не думали. Работали, работали, работали. А здесь, в Армии, одет, обут, спи себе спокойно с одиннадцати вечера до семи утра. И никакой тебе посевной, никакого сенокоса и уборки урожая, когда для сна удавалось выкроить четыре-пять часов, остальное – работа. Да и кормежка не плохая по тем нашим понятиям. Три раза в день!
Еще отмечу, что во время службы в Армии мне довольно часто просто везло, или, как говорят зачастую, фартило. И я в то время был уверен, что такое везение в службе мне выпадало в результате удачного благословения областного военкома, о чем помнится мне и до сих пор.
А дело было так. Ребят 1946 года рождения призывали на службу в Армию в 1965 году. Я тогда учился в техникуме на последнем курсе. Окончание учебы было запланировано на 30 января 1966 года. Доучиться ведь в техникуме надо! Тогда военкомат принял неординарное обоюдовыгодное решение: наметил призвать нас, ребят выпускного курса, в Армию второго февраля, а срок службы зачесть с прошедшего первого января. Примечательно, что старший брат призван на службу еще в мае, а нам обоим зачет службы с первого января. Девять месяцев брат уже отслужил. Получается, что мне предоставлена “Фора”. На целых девять месяцев! Если перевести на настоящее время, когда ребята всего год служат, то многим станет понятно, как мне повезло…
Уже в областном военкомате после беглого медицинского обследования с каждым из нас беседовала призывная комиссия во главе с областным военкомом. Полистав мое личное дело, областной военком уточнил:
– Старший брат когда призван?
– В мае прошлого года… – отвечаю.
– Дома, в деревне, кто остался?
– Мать – в колхозе работает, сестренка – в восьмом классе учится.
Военком чуть призадумался, предложил:
– Так может быть тебе дать отсрочку, пока старший брат служит?
Подобного поворота событий я никак не ожидал. И сам лично, и мать с сестренкой были настроены на мой призыв в Армию. «А как же предоставленная мне “Фора”? А как же вчерашние проводы меня всем колхозом? – мелькали мысли, – одной самогонки двадцать литров выпито. Колхоз грузовую машину выделил. Больше двух десятков парней и девчонок провожали не только до райвоенкомата, но дождались и отправки поезда. А сейчас обратно? Трактористом в колхоз? Да будь он неладен!». И я отказался от предложенной отсрочки, мотивируя тем, что дров для матери у меня заготовлено на три года вперед, что здоровье у матери пока позволяет ей справляться с колхозной работой и домашним хозяйством. А через три года что будет? Неизвестно.
– Ну, если ты сам так решил, тогда пожелаю честной отличной службы! Верю, что не посрамишь мою седую голову.
Поднявшись из-за стола, подошел ко мне, крепко пожав руку и похлопав меня по плечу, заключил:
– Вот для таких сельских ребят Армия никогда в тягость не была и не будет. Главное помни и будь уверен, что с таким настроением на все время службы тебя будет сопровождать только удача! Это говорю тебе я, полковник, прошедший войну рядовым солдатом от Ленинграда до самого Кенигсберга.
А я помнил и верил в пророческие слова военкома. Да и сейчас уверен, что эта фраза была для меня пророческой, а может быть и магической.
irwiga
Воспоминания об армии. Юмор.
Оценить эту запись
Можно много и долго рассуждать о современной дедовщине и дагестанских порядках в армии, а после прийти к выводу, что ей еще далеко до завершения реформ
Вообще-то повестку должны вручать под роспись. Мой же «счастливый билет» пылился в почтовом ящике. Я мог бы прятаться до 27-летия, но решающими стали слова отца:
– Год пролетит – не заметишь. Будь моя воля, я бы еще раз в армию сходил. Отдохнул от работы, мир посмотрел. Сказка!
Военком дал ровно месяц на все про все. Но до назначенной даты оставалась неделя, когда поздно вечером зазвонил телефон: «Завтра в восемь утра с вещами!» Ночь я потратил на сборы, последние деньги с мобильника – на эсэмэски: «Ухожу завтра, вернусь через год». Тут же сыпались ответы: «А проводы? Даже пивка не выпьем?» Не выпили. В назначенное время я стоял перед военкоматом до безобразия трезвый и с сумкой на плече.
Офицеры пьют днем, рядовые – ночью
Едем в «Газели» из райвоенкомата на областной сборный пункт. Рядом со мной огромный татарин непрерывно сует в рот жвачки, чтобы сдержать похмельную рвоту. Маленький тощий парнишка ежится, со страхом поглядывая на татарина.
На КПП сборного пункта наши сумки перетряхивают. В урну летят колбаса, фрукты и прочая скоропортящаяся снедь, таблетки и открытые бутылки с минералкой (а вдруг туда водки налили). В сумке осталась тушенка, пакет с «рыльно-мыльным» и пара носков.
– За забор – ни ногой, – пригрозил на прощание провожатый из военкомата. – На довольствии вы с завтрашнего дня, сегодня ешьте что взяли. Если есть деньги, работает буфет.
Едва он ушел, объявили сбор. «Едем на Дальний Восток!» – объявил прапор и повел переодеваться.
На сборном пункте выдали форму. По размеру подошли одни берцы! Китель висит, как мешок, штаны широки, кепка спадает на глаза. И так – у всех!
Наутро погрузили в эшелон. Дорога – шесть суток. Целыми днями играем в карты и смотрим в окно. Кормят два раза в день каким-то клейстером из макарон и рыбы. Есть это невозможно, поэтому все тратят оставшиеся деньги на «Доширак». И на водку, само собой, – пьют по ночам, под одеялом. Офицеры только создают видимость контроля: сами целыми днями квасят, потом их пушкой не поднимешь.
Слезли с поезда в Уссурийске ночью. Нас загрузили в «Урал» и увезли в новую жизнь. Там передали офицеру, который расселил пополнение в казарму. Увидев вожделенную кровать, я отрубился, едва коснувшись подушки.
За ночь кто-то прогулялся по нашим вещмешкам и сложенной на табуретах форме – многие не обнаружили сигареты, заныканные деньги и носки.
– Дневальный по карманам шарил, – выпалил один из наших. – Мужики, наваляем ему!
Но никто из нас, напуганных неопределенностью грядущего, на призыв не откликнулся.
Итак, служба, о которой мы так много читали (а я еще и писал), началась! Сидим в казарме и ждем, когда начальство соизволит решить нашу судьбу. Наружу выводят только поесть.
На завтрак обычно дают перловую или гречневую кашу с печенью или сосиской. Обязательно хлеб с маслом, вареное яйцо, кофейный напиток и тонюсенький кусочек сыра. Раз в два дня добавляют тарелку манной каши или полстакана молока.
На обед, как правило, жиденький суп, гуляш с макаронами, квашеная капустка и компот. Кусочек мяса, который можно изловить в тарелке, настолько жилист, что разжевать его не под силу даже голодному и злому салаге. Иногда на второе дают котлеты (о боги!) – с мясом! А в праздник вдобавок к обеду подсластить суровую солдатскую жизнь призваны несколько карамелек и яблоко.
На ужин обязательно рыба! К концу службы она осточертела настолько, что уже никто ее не ел. Гарнир – пресное картофельное пюре либо пшенная каша. Плюс масло, вареное яйцо, хлеб и сладкий чай. Но главное – то, ради чего стоит жить на этом свете. О, сдобная булочка! От тоски по сладкому ее вкус кажется божественным. Можно выменять у сослуживца масло на яйцо, но променять на что-либо булку – никогда!
Но вернемся со сдобных небес на постную землю: порции пищи настолько маленькие, что через час после еды снова пробирает голод. Чтобы насытиться, многие бегают на раздачу по два раза. Главное, чтоб начальство не заметило! Съешь две порции – кому-то не достанется. Ничего не поделаешь, устав гласит: «Солдат должен стойко переносить тяготы и лишения службы».
В первый месяц пополнение заметно исхудало. Но к дембелю солдаты умнеют и постигают искусство питаться святым духом: уже не закидываешь в себя куски еды, а жуешь медленно. Вот организм и откликается хорошей усвояемостью и избавлением тебя, многострадального, от хронического голода.
Как уже сказано, офицеры не баловали нас вниманием. Это хорошо. Но из-за этого наша казарма стала местом тусовки дембелей. Это плохо.
Они словно стая шакалов в курятнике. Выбрав жертву, дед уводит ее в сторонку и начинает обновлять свой гардероб. Одни молча отдают все, другие сопротивляются. И либо молодой теряет пару зубов и все равно переодевается в рванье, либо старик уходит, пообещав пендюлей дерзкому сынку.
Дошла и до меня очередь «меняться» берцами.
– У меня грибок на ногах, – соврал я, поражаясь своей внезапной находчивости.
Дембель аж обалдел:
– Где успел подцепить?
– Да еще с гражданки…
Дедушка почесал затылок и ушел искать другую жертву.
Первые полгода я думал, что старик при виде живого человека может сказать только «сымай одежду» и «дай сигарету». Но узнал: с помощью курева со стариками можно завести беседу и извлечь из нее много полезного.
– В город через забор не лезь, а то увидят, – поучал меня дед, выпуская изо рта густые облака. – У общаги есть дырка в заборе, туда можно прошмыгнуть, никто не заметит. К магазину – прямо и налево. Там и пиво, и коктейли есть.
– Будут на работы распределять, просись траву косить, – давал ума другой. – Пока офицер следит, махай серпом. Ему делать нечего, уйдет, а ты дрыхни!
К некурящим относятся лояльно, но настоятельно просят их купить сигарет. Это типа налога на здоровый образ жизни. Иначе умоешься кровью. Один некурящий сослуживец специально держал при себе пачку сигарет, чтобы, если что, угостить дедушку.
Тяготы и лишения
Вскоре по нашу душу пришел подполковник, начальник противовоздушной обороны части, и нас перевели в соседнюю казарму, куда дембеля не совались.
Курс молодого бойца на армейском жаргоне – «карантин». Первую неделю часами наматываем круги по плацу строевым шагом. От грубой обуви мои пятки превратились в кровавые мозоли. В голове бьется единственная мысль – *разуться! Но после строевой – занятия в казарме: нам читают Устав внутренней службы. Многие положения забавляют.
– Военнослужащий обязан повседневно заниматься физической подготовкой и спортом, – читает нам офицер. А я на ноги смотрю: и как мне бегать с такими мозолями?
– Если военнослужащий, выполняющий приказ, получит от старшего командира новый приказ, который помешает выполнить первый, он докладывает об этом начальнику, отдавшему новый приказ, и в случае подтверждения нового приказа выполняет его. Начальник, отдавший новый приказ, сообщает об этом начальнику, отдавшему первый приказ. Вам все понятно?
На наших лицах появляется дебильное выражение. Это положение мы поняли только тогда, когда офицер объяснил в лицах.
После нескольких дней учебы мы наконец попали в настоящую армию! Где, вместо того чтобы изучать устройство автомата или тактику боя, копаем траншеи, подметаем и красим.
Через несколько недель начальство определилось-таки с датой присяги и заставило нас выучить текст клятвы и Гимн России.
– На плацу вам выдадут автоматы, – проинструктировал командир. – Они не заряжены, но все же не надо нажимать на курок или снимать с предохранителя. Я видел, как пуля из «незаряженного» АК-74 вышибла солдату мозги!
В назначенный день мы выстроились на плацу. Нас вызывают из строя по одному для произнесения клятвы. Все, теперь я полноценный солдат! Через три дня после присяги меня и 70 моих сослуживцев распределили в зенитный ракетный дивизион. Здание казармы построено в 1902 году, раньше это была конюшня. А сейчас мы делим жилплощадь с крысами. Командир дивизиона травить их не решается:
– Сдохнут под полом и будут вонять!
Кошки, которых приносят в казармы, удирают в ужасе. Единственное средство – капкан на лисицу. Грохот и дикий писк будят всех, но потом сородичи погибших не появляются несколько дней.
Особое помещение в казарме – комната хранения оружия (КХО). Автоматы покоятся за семью замками. За год службы мы так из них и не выстрелили. Зато чистили регулярно.
Два солдата и лопата
Каюсь, грешен! Обманул я вас, дорогие читатели, не велите казнить. Но не по своей воле – подставили меня подлые демагоги в погонах! Незадолго до ухода в армию дело было. Я тогда написал заметку о том, что солдат отныне и вовеки веков будет заниматься только совершенствованием боевых навыков. Встал, поел и шагом марш на полосу препятствий. Даже кровать не надо заправлять – это сделают гражданские. Они же окопают склад, подметут дорогу, скосят траву, починят проводку.
Так вот, ничего подобного нет. Вернее, есть, но только на бумаге. И в бахвальстве военных перед журналистами.
По расписанию я должен два часа водить боевую машину. Ага, а кто будет лопатой махать?
– Два солдата и лопаты заменяют экскаватор, – в тысячный раз шутит дивизионный старшина, выдавая нам орудия труда.
Дальше по расписанию огневая подготовка? Щас! Скоро генерал из округа приедет, а у нас бордюры не крашены. Кисточку в руки – и в бой!
Минобороны приказало нанимать рабочих, но выделяемые на это деньги до нашей части, как и до многих других, не дошли. А соблюдать директивы необходимо. Вот и пишут генералы в Москву, как в их частях трудятся дворники и технички. А мы машем метлами дни напролет.
Ежемесячно я получал 400 рублей зарплаты. В назначенный день в казарму приходила кассирша и выдавала деньги. А через 10 минут командир батареи мял в руках увесистую пачку купюр.
– На нужды подразделения! – успокаивал комбат.
Если у комбата было хорошее настроение, он оставлял нам по 100 рублей, которые тут же спускались на сигареты и конфеты.
Была ложка – стал нож
«Ужасы дедовщины», как видите, не такие и ужасные. Действительно, этот пережиток прошлого стал исчезать с переходом на один год службы. Мы же, «постарев», своих «духов» по-отечески за ручку водили, показывали часть и подкармливали конфетами.
Но вот с кем были реальные проблемы, так это с призывниками из национальных республик. Даже офицеры с ними связываются в крайних случаях.
Прибыла как-то к нам в часть шайка тувинцев. В столовой сразу пропали ложки. Они из них заточки делают. У нас, говорят, мужчина с рождения должен иметь оружие. И по любой мелочи начинают этим «оружием» махать. Убить не убьют, но порежут больно. А русский понимают плохо и потому обижаются на каждое слово.
Тувинцы, как и дагестанцы, в столовой едят за отдельным столом. Утром их, как всех, отправляют на работы. Но уже через полчаса они топают своими компаниями в чайную: ждать «спонсора» у входа.
– Эээ, дэнги есть? – набрасываются они на каждого, кто мимо идет. – Нэт? А зачэм в «чпок» идешь? Дэнги давай, иди работай. Нам с братьями надо в «чпок».
И жаловаться – в Комитет солдатских матерей, прокуратуру – бесполезно. Никто не защитит от произвола, кроме командира.
Майор Арамов пришел к нам через три месяца после начала моей службы. Железный кавказский мужик сразу показал, кто в доме хозяин. В первый рабочий день провел пальцем по труднодоступным местам казармы. Если раньше пыль убирали только там, где заметно, отныне драили все без исключения. За пьянство командир карал жестко: уволил контрактника, который каждое утро мучился с похмелья.
До его прихода мы бывали в бане раз в месяц, а на складе получали простыни, усеянные вшами. В столовую наше подразделение ходило последним, и порой нам мало что оставалось. Вдобавок житья не давал дембель-бурят, все пугал: «Я вас всех порешу!»
– Товарищи солдаты, – сказал нам при первой встрече майор Арамов. – Я сам служил срочную и понимаю ваши проблемы. Меня не устраивает, когда солдат с синяком, когда вы худеете и чешете в штанах после сна. Дедовщина в армии была и будет, но у нее должны быть пределы.
Теперь наш дивизион стоял первым в очереди в столовой. Белье начали пропаривать и утюжить. В баню водить каждую субботу. А злобный бурят однажды вышел от командира весь бледный и с тех пор перестал огрызаться.
Служат только дураки?
Слышал мнение, что в армию идут одни дегенераты. Да, встречаются индивиды, еле окончившие вечернюю школу. Однако, отслужив, они меняются и уезжают домой с отличными характеристиками и рекомендациями на поступление в вуз.
Большинство призывников – выпускники ПТУ, в основном сельские. Командиры говорили: после армии они становятся полицейскими и пожарными.
– В гаишники пойду, – мечтал один из Перми. – Буду на дороге бабки заколачивать! Только надо тут хотя бы младшего сержанта получить, чтобы взяли.
Правда, предвкушая счастливую да беззаботную «гаишную» жизнь, он и в армии не напрягался. Домой так и уехал рядовым. Насколько я знаю, невысоко взлетел бездельник: вкалывает охранником в продуктовом.
Встречаются здесь и люди с высшим образованием, которые не смогли найти работу. Таких офицеры любят, они дисциплинированнее и сообразительнее остальных.
У нас в дивизионе был якут Володя. Он окончил педуниверситет и год отработал учителем.
– У меня зарплата была 10 тысяч, – посетовал он. – Вот и пошел в армию: может, когда вернусь, что-нибудь предложат.
Сейчас Володя – клерк в какой-то конторе. В переписке ВКонтакте говорит, не зря служил!
Домой мы уезжали в мае, но готовились с начала весны. В дивизион посыпались квитанции на денежные переводы от родителей. Солдат каждое воскресенье отпускали за одеждой. Некоторые скидывались и покупали дешевые фотоаппараты – запечатлеть последние дни службы.
Я вернулся сержантом и не пожалел о потерянном времени (может быть, конечно, мне просто повезло). Теперь не нужно ждать повесток и искать непризывную болезнь!
ПХД – парко-хозяйственный день (на солдатском жаргоне «пипец хорошему дню» или «просто хреновый день»);
– отстреляться – смениться с наряда;
– белуга – зимнее нижнее белье (обычно белого цвета);
– дискотека – помещение в столовой для мытья посуды;
– комок – полевая форма;
– бэтэры – бельевые вши;
– вафля – безвольный человек;
– родить – найти что-либо во что бы то ни стало;
– гаситься – отлынивать от какой-либо работы; делать вид, что чем-то занят;
– уйти в «сочи» – в самоволку (от аббревиатуры СОЧ – самовольное оставление части);
– чипок – солдатская чайная;
– рыльно-мыльное – умывальные и бритвенные принадлежности.
Рыбалка после армии. Воспоминания.
Во флейме есть две темы про армию:
1. Служба в армии – почетная обязанность, или . (http://forum.ixbt.com/topic.cgi?id=15:40406)
2. Призыв в армию (законные способы “откосить”, сколько и как служить и проч.) (http://forum.ixbt.com/topic.cgi?id=15:25530) .
И если в первой теме собрались те кто ЗА и ПРОТИВ, то во вторую даже заходить не хочется: там только те кто ПРОТИВ.
Но есть те кто ЗА! Те кто уже отслужили. Те кто ХОТЯТ служить.
Давайте тут повспоминаем свою службу. Дадим советы неслужившим, но собирающимся. Смешные – грусные истории. Ну вообщем всё про армию, кроме споров “надо – не надо”.
Начну с себя. Отслужил срочку 88 – 90 гг. ЗабВО, ЖДВ. Уходил в Армию в полной уверенности что там буду бегать, прыгать, ходить строем с автоматом круглые сутки. Вышло несколько иначе.
Армия оказалась достаточно замкнутым мирком, где наиболее важными оказались моральные качества. Слабая физ подготовка конечно вначале давала о себе знать, но потом, после повышения оной, всё снивелировалось.
Дедовщина конечно была, но землячество это посерьёзнее проблема. Дачи генералам не строили, но офицерам из части помогали (именно помогали) дома обустраивать. Причем можно было отказаться, никто бы не сгноил и замуштровал, просто никто не отказывался. Это было не трудно и разнообразие опять же.
Не знаю как в “уставных” частях, а у нас первый год тяжело, но не смертельно, второй, “дедом” уже даже очень хорошо. Сразу скажу: никого насмерть не забивали и не калечили до состояния коммисования. Какой будет для тебя служба, зависело от тебя, от твоего “жизненного стержня”.
Но это всё официоз. А по простому: многому научился во взаимоотношениях с людьми, многое научился делать, приобрел ценнейший жизненный опыт. Вообщем вспомнить хорошего много, гораздо больше чем плохого.
Также неожиданно прояснилось значение слова ЧМО. Оказывается это такое существо по жизни, а армия просто выявляет таких быстро и качественно. К сожалению оказалось что в жизни таких людей гораздо больше чем казалось.
Ну ладно пока, если ветка заживет еще всяко-разно поговорим 
Убедительная просьба: не надо здесь спорить о бесполезности и ненужности службы.
Если чего спросить про службу хотите – это пожалуста. 
Polak
То ,что ты накатал или я набазарю,имхо смысла не имеет никакого.
Да, нет. Расскажите, интересно почитать.
Волчица
мы полтора служили, а наши деды два
А вроде ж вас тогда на#бали с этим законом, потом приняли опять всё по старому, а так как приказы МО имеют обратную силу ни один призыв после полутора лет не дембельнулся 
А я в 1998-2000 Беларусь, г. Воложин
служил радиотелеграфистом, служба 1.5года
Дедовщины было в меру, особо никто-никого не бил (изредка обычные стычки, как и на гражданке), в основном гоняли по плацу, на зарядке и т.д. К офицерам ездили на выходные во время отгулов (кто хотел) за это нас кормили, поили, да и по именам обращались. Зайчатинкой даже помню угощали. Да и самогоночка в Воложине очень хорошая – пшеничная, кристально чистая, лучше фирменных водок всяких, да и науро голова не болит.
Служба не тяжелая – если нормально военную специальность знаешь, ну, а если не знаешь – наряды, да работы. Жизненный опыт хороший приобрел и не жалею, что отслужил. А так всяко-разно бывало, но хорошего больше, чем плохого.
мы с тобой одного года дембеля
Ага! И еще с нашего призыва по 100 руб начали давать на увольнение + там еще какието 20-30 руб “старые”.
То ,что ты накатал или я набазарю,имхо смысла не имеет никакого.С тех времен всё дико изменилось.Давай естчо послушаем тех ,кто в 50-е годы служил
Дык пускай расскажут и про более поздние годы – тоже интересно. Ну а уж если правда кто про службу в 50-х расскажет, вообще послушаю с удовольствием!
Правда поначалу весело было, мы полтора служили, а наши деды два
Эт значит с вашего призыва на 1,5 перевели? Весна? Осень?
Ну и как с двухгодичниками ладили?
Самое прикольное, когда я через год туда вернулся, встретиться с друзьями. Забавно было ходить по городку, без привычного опасения нарваться на патруль
Да это наверно 
! Я правда тоже пытался в Монголию назад прорваться уже гражданским специалистом – не пустили – войска выводить начали, ну и гражданских то-же.
Стыдно признаться, но . ефрейтор Получил ровно за два месяца до дембеля
Да ладно. Такая-же фигня. только ефрейтора в честь какого-то праздника дали. Правда ефрейтором по должности был почти с самого начала службы, а это дополнительные тугрики!
А вот землячество у кого нибудь было?
SysBee
многому научился во взаимоотношениях с людьми, многое научился делать, приобрел ценнейший жизненный опыт. Вообщем вспомнить хорошего много, гораздо больше чем плохого.
Вольный стрелок
Если честно, то два года потерянными не считаю.
orc
А так всяко-разно бывало, но хорошего больше, чем плохого.
Млин ,ну что ж вы как тока те годы вспоминаете из вас лезут зашореные люмине-патагонные замполито-уставоцитаты ? 
Щас времени нет ,бегу.Завтра накатаю
Добавление от 29.10.2004 19:53:
BZ
А вроде ж вас тогда на#бали с этим законом, потом приняли опять всё по старому, а так как приказы МО имеют обратную силу ни один призыв после полутора лет не дембельнулся
На**али не нас,а помоему следующий призыв,вот мы то как раз в 1,5 и уложились
Добавление от 30.10.2004 05:31:
Блин- а получку-то я забыл, сколкьо нам давали. Вроде- 36 марок было (наводчикам). Механам и командирам поболе, конечно.
Плиз, можно подробности про моральные качества и ЧМО – на примерах? Везде это пишут, говорят что надо почуствовать чтоб понять – но таки интересно сейчас – долго мне до армии.
Я попробую. 
надо почуствовать на себе трусливый взгляд сослуживца, который чешет в сторону, от того места где к тебе подкатили несколько лиц КН, с целью пробить тебя “на слабо” чтоб понять – этот человек никогда не поможет если что.
в первый год службы довольно сильно чувствуется потребность побольше покушать (расход энергии больше, а кормежка не как дома), так вот надо почуствовать сытый взор однопризывника стырившего где нибудь буханку хлеба и сожравшего её в одиночку где нибудь на задворках помойки (потому как остаться в одиночестве и не быть замеченным в части дотаточно сложно) – чтоб понять что этот за кусок колбасы и в церкви пернет.
Ну это я так, вспомнил что в голову пришло, случаев и ситуаций много было.
Вот почитай что пишет Вольный стрелок ( ) про службу 33 года назад. Конечно когда я служил уже было несколько не так, а уж как теперь могу узнать только из рассказов более молодых.
Но одно мне стало четко ясно: человек не может жить в обществе и быть свободным от него, только одни делают что-то для других плюясь от досады, матюгаясь про себя, кляня всё на свете что ему вместо того чтоб лежать на пузе пришлось сделать это, а другие просто иначе не могут, для них это норма. И вот в армии это четко видно.
Млин ,ну что ж вы как тока те годы вспоминаете из вас лезут зашореные люмине-патагонные замполито-уставоцитаты
Кто что хочет услышать, тот это и услышит.
Такие вот зарплаты были в те времена.
У нас были на самом деле тугрики (Монголия всё ж 
). И что самое интересное курс тугрика брали из газет, именно из тех где доллар стоил чего-там цитата: Afternoons:
carrotik
. а у вас сапоги на дембель утюгом гладили . . И еще вставки из огнетушителя в погоны .
Из какого огнетушителя? 
В погоны вставлялись обломки железного обруча из фуражки!
У кого что было, тот то и вставлял. У нас в ходу были картонные стаканы от стартовых двигателей выстрелов ПГ-7. Кстати, такой стакан, укороченный до длины 320 мм – идеальное хранилище для постовой ведомости у ЗНК Я очень жалел, что не удалось ни одного привезти – епюры в них возить в транспорте – фиг помнется
Добавление от 03.11.2004 16:05:
цитата: DJonson:
EGORka
А шо- охраннику взбучку не дали за неправомерные действия? Насколько мне помнится- он не должен был стрелять даже в воздух в подобной ситуации
Вполне. Нарушение требований выводного, проявившееся. ну и так далее. А вот чего и куда он там требовал – отдельный разговор. Это, конечно, не “предотвратил побег”, но вполне. Был аналогичный случай у нас. Во время строевой подготовки на губе. Все остались довольны и пушисты.
Воспоминания о службе в армии
Мой одноклассник Серёга, участвовавший в боевых действиях во Вторую чеченскую войну с 21 сентября 1999 года по 28 февраля 2000 года (158 дней участия), на днях прислал мне в Одноклассниках сообщение, после которого я попросил его написать небольшой рассказ о тех днях. Это сейчас Сергей 35-летний капитан полиции, муж и отец, а тогда он был 19-летним механиком-водителем боевой машины пехоты (БМП), гвардии рядовой 1-го взвода 1-ой роты 423 Мотострелкового Полка 4-ой Танковой Кантемировской Дивизии.
“Андрюха, тут мой армейский сослуживец просил рассказать, как мы в Чечне служили 1999 – 2000. Он с нами туда не попал, демобилизовался. Вот я ему и пишу, что помню. Вот решил с тобой поделиться. для расширения кругозора.
Из Кантемировской дивизии в сентябре 1999 года мы отправились эшелоном с техникой. Ехали 2,5 суток. Приехали в Северную Осетию и сгрузились на станции Прохладный. Когда наша колонна из БМП с пехотой на броне проходила через Прохладный, местные жители нас встречали как «освободителей». Кричали, приветствовали, несли продукты, фрукты, соленья и варенья. Но комбат Подлесный сказал, чтобы ничего не брали, т.к. может быть отравлено. И мы двинулись колонной в сторону Моздока. Остановились в поле и разбили лагерь. Мы назывались Полковая Тактическая Группа 423 мотострелкового полка в которую входили 3 батальона пехоты, разведрота, саперная рота, химики, ремрота, артиллерия, минометчики.
Часть из нас раскинули по блокпостам. а наш 1-ый взвод выдвигался в ночь на патрулирование определенной территории на БМП-2. Как то ночью мы остановились в поле, я вылез из люка по нужде, отошел на несколько шагов и наступил на что то твердое и круглое. Это оказался арбуз. Мы были на бахче – арбузном поле. Вот на нас радость навалилась, давай трескать эти ягоды, как семечки. Налупились как «бобики». Вся броня БМП была липкая от арбузного сока. затарились по полной. Утром привезли гостинца и командиру роты.
В октябре 1999 года наш 423 мотострелковый полк (далее МСП – прим. ред.) получил приказ выдвигаться на Терский Хребет. Колонна выдвинулась в полном составе. Погода была жаркая. Пехота сидевшая на броне БМП выглядела сурово и уверенно! На лицах 19-летних пацанов был такой слой дорожной пыли, что пехота была похожа на улыбающихся негров. Мы проезжали населенный пункт один за другим, мирные жители нам улыбались и верили в мощь Российской Армии, которая состояла, пока еще из не обстрелянных и безусых пацанов на которых был тяжкий груз ответственности. Мы еще не понимали и не знали, что будет дальше, но войну предчувствовали.
В ноябре наша 1-ая рота заняла позицию на Терском Хребте. Мое отделение отправили на боевое охранение артдивизиона самоходных орудий, которые мы охраняли от «чехов» (Чехи – чеченцы, военный сленг – прим. ред.). Мы окопали БМП, чтобы её было не видно. торчала только башня. Ну и сами всем отделением окопались по периметру. У каждого была своя позиция. У каждого солдата был полный боекомплект: автомат с 4-мя магазинами, 4 гранаты (2 Ф-1, 2 РГД), дымовая шашка и сигнальные ракеты, ну а кому положено, еще и 10 гранат в подсумке для подствольного гранатомета. . еще «муха» и «шмель».
В декабре наша рота стояла на Терском Хребте у села Первомайское. Мы наблюдали затем как мирные жители покидают город Грозный. Был обычный будничный день, каждый занимался своим делом. Кто стоял в охранении на позициях, кто дровишки пилил. Тут приезжает комбамт на Урале и собирает весь взвод. Мы все построились вокруг Урала и комбат отдёрнул брезент. Мы все замерли, у всех ком в горле. слеза проситься наружу. Тогда мы увидели первый «Груз-200». Им оказался дембель из роты Материально технического обеспечения, который спустился в село, чтобы раздобыть вина и отметить «ДМБ-1999». Нарвался на «духов». Они ему выкололи глаза. Глядя на него мы поняли, что это не романтика и не игра. Это настоящая война.
Бытовые условия были как на фронте, жили в окопах, землянках и блиндажах. Одолевали нас вши (БэТэРы). Совсем не выводились. Баня была редко. С питанием бывали перебои. Завтрак ближе к обеду, обед ближе к ужину, ну а ужин ночью. С водой были проблемы. Кипятили воду из луж и снега, ели сырое и жареное мясо подорвавшихся коров на минах,жарили червячков и жучков в консервной банке на костре. как семечки на вкус.
В конце декабря пришел приказ выдвинуться к Грозному. Мы спустились с Терского Хребта без проблем, прошли село Первомайское и к вечеру без боя заняли сортировочную ж/д станцию. Выставили посты, оборудовали позиции для отражения нападения «чехов», до Грозного было несколько сот метров.
В какой-то день, личный состав 1-го МСР занимался согласно распорядку дня. Я находился у БМП, проверял техническое состояние. И тут вдруг неожиданно не далеко от нас прогремел взрыв. Взметнулся столб дыма и пыли в высоту примерно 15 – 20 метров. Прозвучала команда командира роты: К БОЮ, ВСЕМ ЗАНЯТЬ ПОЗИЦИИ. Я накинул на себя бронежилет и каску. Залег у железнодорожного полотна и вскинул автомат в сторону взрыва. Мысль – боевики открыли по нашим позициям огонь из пушек. Вскоре поступила команда «отбой». Оказывается, это наш артиллерийский снаряд не долетел, упал на наши позиции, хорошо обошлось без жертв!
Потом наша рота заняла больничный корпус на окраине Грозного. К нам был приписан танковый взвод из Волгограда для огневой мощи. 31 декабря рота готовиась к встрече Нового 2000 года. В палатках столы накрыты, все ждут, когда можно будет сесть за праздничный стол. И тут поступил приказ выдвинуться колонной к аэропорту «Северный» для охраны командующего группировкой. Командир роты дал нам 5 минут для того, чтобы подкрепиться различными вкусностями с новогоднего стола. После чего поступила команда пехоте запрыгнуть на броню БМП. И мы выдвинулись в назначенное место.
В назначенном месте колонна БМП стояла вдоль аэропорта. Было уже темно, моя БМП стояла первой в колонне. Пехота сидела вдоль колонны у костров. Ждали Нового года. И тут поступает приказ – всем занять места в колонне для выдвижения к Грозному с северной стороны. Я запрыгиваю на БМП, залезаю в люк, одеваю танкошлем и сижу на связи, жду дальнейших указаний. Достаю папиросу «Прима». Закуриваю, делаю затяжку. И тут вспышка перед глазами, грохот, треск и дым повалил. Первая мысль – «чехи» попали в правый борт БМП из гранатомета. Я открываю люк, хватаю автомат, вылезаю и прыгаю на землю. Скатываюсь на обочину прижимаясь к земле в ожидании взрыва боекомплекта, все кто был на броне, тоже по падали на землю. стало страшно!
Оказалось, что это был выстрел из БМП, которая стояла в колонне сзади меня. Оператор-наводчик сидел в боевом отделении башни и случайно рукавом бушлата задел кнопку автоматической 30 мм пушки. В результате чего два снаряда ОФЗ (осколочно-фугасный заряд) вылетели из дула пушки и попали в правую дверь десантного отделения моего БМП, которую пробили на сквозь, разворотили половину боекомплекта. Чудом не произошло детонации боеприпасов и ПТУРС. БМП осталась на ходу, но не надолго. Вот так мы встретили Новый 2000 год. Все были целы, не считая легких контузий.
Наша рота прибыла на место назначения. Ночь. Ничего не видно. Утро, начинает светлеть, кругом туман. Когда туман начал рассеиваться, мы увидели город Грозный. Он был как на ладони. Наше отделение позавтракало одним сухпайком на восьмерых. И тут снайпера стали нас обстреливать из пятиэтажек. Мы все попрятались за броню БМП. Никто не пострадал, так как вовремя начали работать установки «Град». Вот это было зрелище. После залпа «Града» на месте тех домов, откуда по нам стреляли, образовался огромный столб дыма и пыли. Когда дым осел, то от домов остались одни руины.
Приказ и наша колонна выстроилась на дороге к Грозному, вперед ушла разведка. Когда разведка вернулась, у них на МТЛБ лежал «Груз-200». Попали в засаду. Смотрим в голубое малооблачное небо, наши штурмовики «Сушки» наносят ракетно-бомбовые удары, туда, где была засада. Я смотрю за нашими самолетами (как в кино про войну) и вижу, как чеченские «Зенитки» лупят по нашим. В небе образуются разрывы от снарядов. Переживаем за летчиков (хоть бы не попали).
Когда вошли в Грозный, все во круг горело и полыхало пламенем. Штурмовали, брали дом за домом, прочесывали частный сектор, осматривали квартиры. Я на 5 этаже на кухне увидел пепельницу, в которой лежало несколько сигаретных бычков окантованных аллой губной помадой. Ясен пень, чеченские снайперши тут гнездо вили. А в домах между подъездов проломы в стенах, для беспрепятственной смены позиций огневых групп боевиков.
25 января 2000 года, наша рота зачищая частный сектор Ленинского района Грозного, напарывается на засаду боевиков. Одна из БМП на мосту подбита из РПГ. Стоит и дымится. Я подъезжаю к ней, закрываю бортом раненого механика-водителя Лешку Пыряева (контрактник, после госпиталя сказал, что ему ранение не засчитали, мол, жизненно-важные органы не задеты), он получил пулевое ранение из ПКМ в плечо и живот, когда покидал подбитую БМП. Мы его загрузили в десантное отделение БМП и под автоматным огнем боевиков, я запрыгнул в люк механика-водителя, включил 2 передачу и сорвался с места, в медсанбат, а ребята, сидевшие на броне, отстреливались в сторону «чехов».
Когда мы заняли частный сектор, я свою БМП загнал во двор одного из домов, только острый нос оставался торчать из-за ворот. Стемнело. Я сидел в БМП на связи. И тут хлопок, дым, искры в глазах. обожгло правую ногу. Я уж хотел вылезать через свой люк механика-водителя, но не стал, опрокинул спинку сиденья и подвинулся назад, откинул люк пулеметчика и начал было вылезать, как над моей головой просвистела автоматная очередь. Я сразу же упал вниз. И тут мой наводчик-оператор БМП из башенного пулемета начал отстреливаться. Когда стрельба утихла. Я вылез из БМП, машина была подбита гранатой из миномета, на ребристом листе сияла пробоина. Была повреждена коробка передач, пробит топливный шланг и еще незначительные повреждения. У меня оказалось осколочное ранение правой голени. Маленький осколочек от своей же брони я сам извлек и перебинтовал рану. Мою БМП, БРЭМ эвакуировал в ремроту для ремонта. В тот вечер с нашей роты погибли два контрактника, один подорвался на растяжке, другого убил снайпер. Было много раненых. Наш 423 Ямпольский МСП потерял 27 убитыми, из них двое моих друзей, больше 30 раненых.
Спасибо нашим командирам, которые нас уберегли от смерти, слава тем, кто остался живой и вечная память тем, кто был убит войной. А ты видел пацанов после боя, смотрел им в глаза после грязной Чечни? Бежал сквозь шальные летящие пули, оглушенный, вслепую, как будто в ночи?
Рыбалка после армии. Воспоминания.
ВОСПОМИНАНИЯ ОБ АРМИИ. Часть 3. г. Грозный. Постоянка.
(начало – часть 1)
Классификация.
Запах – только что призвавшийся солдат, ещё не принявший присягу.
Дух, слон – солдат первых полгода срока службы.
Молодой – солдат, отслуживший полгода.
Черпак – солдат, прослуживший целый год.
Дед – солдат, который за полтора года службы уже всё знает и умеет.
Дембель – солдат, отслуживший по приказам Министра Обороны целых два года жизни.
Квартирант – солдат, который уже даже и не дембель и у него исполнилось два календарных года службы.
Постоянка. Электрохозяйство.
Постоянка – это рота, входящая в состав учебного батальона, но в ней не готовят армейских специалистов и сержантов. Это подразделение, предназначенное для обеспечения жизни остальных рот. Там проходят службу водители, повара, связисты, писари, электрики и прочие специалисты, без которых не обойтись учебным ротам. Я попал туда потому, что кто-то в штабе обнаружил копию моего диплома техника-электрика. Со мной разговаривал на техникумовскую тему командир учебной роты, но я не придал этому значения. А потом всё и выяснилось. Когда мои товарищи уехали в Афганистан, ещё неделю мы находились в учебной роте, а потом постепенно всех раскидали. Меня привели в соседнее здание и я зашёл в казарму. В казарме по сравнению с учебной ротой было тихо, солдат почти не было. Только человека два молодых, как и я, были в комнате бытового обслуживания. Один из них стирал и гладил форму какого-то дембеля, а второй делал другому дембелю фотоальбом. Оба страшно гордились поставленными задачами. Ну, про дедовщину слышали все, но я не подумал, что это одно из её проявлений. К обеду подтянулись обитатели казармы, некоторые из штаба, некоторые из автопарка. Со мной познакомились так: подошел какой-то солдат, по виду ещё не дед, и сказал: «Ну, ты, душара, чего хуи пинаешь? Упал на очко!» Это означало: «Зравствуй, с прибытием к нам! Не скажешь ли ты, почему ты ничем не занимаешься и не хочешь ли ты заняться мытьём унитазов?»
После я узнал, что по сроку службы он был «черпак», а им надлежало следить за духами таким образом, чтобы эта обязанность не касалась дедов и дембелей. Мне ещё много чего надо было узнать. По сравнению с жёсткой властью сержантов в учебной роте здесь процветала самая махровая дедовщина, о которой я слышал за всю свою последующую службу.
После обеда было построение и развод на работы. Всех распределили, я меня вызвал новый командир роты и распросил, кто я такой. После чего я был определён восстанавливать практически разрушенное электрохозяйство автопарка и учебных макетов. По прибытии в автопарк оказалось, что порядок на работах такой: сначала я должен выполнить работу, на которую был поставлен дембель, потом – возле которой скучал дед, потом работу черпака, а потом и свою. Причем надо было уложиться в отведённое время. Молодые работали сами за себя. Так потекли дни. Лампочки в боксах с машинами стали гореть ярко, макеты – двигаться, и у меня стало появляться больше времени, чтобы делать работы в казарме.
Казарма.
Казарма – это культовое место в постоянке. Здесь протекает вся жизнь. Здесь пишут письма, смотрят телевизор, отдыхают, пьют чай и водку, обсуждают подруг и просто баб, готовятся к дембелю, кушают, играют на гитаре. Конечно, всё это относится только к солдатам второго года службы. Нам досталось другое времяпровождение. Опишу всего один день:
6-00. подъём. Дневальный (черпак) вежливо будит дедов. Просто будит черпаков. Дембеля и квартиранты продолжают спать. Команда «Рота, подъём» не подаётся. Да это и не нужно, духи и молодые уже оделись и построились. Дневальный будит дежурного по роте (кто служил, поймёт, о чём я) и всех духов и молодых выгоняют на зарядку.
6-15. зарядка. Мы стоим перед зданием роты и выполняем упражнения. Одновременно с помощью хаотичных перемещений пытаемя показать, что нас больше, чем есть на самом деле, чтобы проходящие офицеры думали, что на зарядку вышли все.
6-30. туалет. В туалет заходить запрещено, так как там уже чисто и, когда мы уйдём на работы, дневальному не надо будет имитировать уборку. Переминаемся с ноги на ногу, хочется ссать. Один просачивается в умывальник и ссыт в раковину. Его застаёт молодой и даёт в ухо. Ухо распухло. Остальные терпят.
7-00. завтрак. Постоянка заходит в столовую и рассаживается за столами. Столы накрыты на десять человек. Слева стоит бачок с картошкой и чайник. Справа – кружки и поднос с хлебом. Посредине – миска с мясом и соусом. По всей длине стола – тарелки и ложки на десять человек. Возле кружек садятся два молодых, возле бачка – два духа. Остальные – посредине. Духи начинают раздавать еду. Первым кладут картошку дедам, мясо они берут сами, сколько захотят. Потом кладут картошку черпакам и они ругаются, что мало. Мясо они тоже берут сами и спорят между собой. Остатки картошки делятся между молодыми, мяса им уже не достаётся. Духам нет ничего, кроме хлеба и чая. Да это и не нужно, время завтрака уже закончилось. С собой брать ничего нельзя, зачморят свои же. (Чморить – это значит презирать и унижать всеми способами. Потому, что если этого не делать с одним, то деды изобьют всех духов. Причём бить будут по их приказу молодые или черпаки.). Посуда передаётся на край стола, где кружки. Молодые берут её и уносят на мойку. Прячу в карман кусок хлеба, будь, что будет.
8-00. утреннее свободное время. Деды и черпаки отдыхают после завтрака, молодые контролируют, как духи моют казарму, подгоняя пинками и оплеухами. Иду менять воду и украдкой ссу в чистый унитаз. Ем хлеб. Казарма чиста и наряд по роте (дед – дежурный по роте, два черпака – дневальные) может спокойно отдыхать до обеда.
9-00. развод и работы. Всю роту распределяют на работы и все разбредаются по рабочим местам. Деды почему-то оказываются в казарме и начинают заниматься своими делами. Черпаки тоже там, но они иногда уходят в автопарк, проконтролировать, как мы работаем. Подходит один ко мне, говорит: «что-то медленно!» и дает кулаком в грудь. Грудь болит, работаю быстрее. В 12-30 прибегаю в казарму и зову черпака проверить мою работу. Он удовлетворён, я тоже – до обеда пиздюлей не будет.
13-00. обед. Уставшие от гитары и безделья деды благодушны и дают нам возможность съесть остатки супа. Черпаки недовольно бурчат сквозь зубы, грозят нам. Чем именно, пока не понятно. Но мы ободрены супом и спрашиваем разрешения у одного из черпаков закурить. Это была ошибка. Спросивший начинает курить, пока остальные духи и молодые отжимаются от асфальта. Молодые угрожают духам во время отжиманий. Обещают тех самых пиздюлей.
14-00. развод на работы. По прибытии в автопарк нас заводят в туалет и там нас избивают молодые. У меня разбита губа, у одного – нос. Умываемся и начинаем работать. Нас стало меньше, так как некоторых молодых деды оставили в казарме делать форму на дембель. Работаем, естественно, и за них тоже.
18-00. казарма. Готовим казарму к сдаче наряда черпаками. Снова идеальная чистота. Появился старшина роты. Он редко заходит после того, как его выбросили дембеля из окна каптёрки. Дембеля были пьяны, а старшина до них докопался. Старшина выдаёт мыло, осматривает новый наряд по роте и уходит.
19-00. ужин. Деды на ужин не пошли, там только рыба и картошка. Им это не интересно. Черпаки не смогли съесть всю картошку и нам достаётся немного. Рыбы не осталось, зато остался хлеб и чай. Кто-то запихивает кусок хлеба в карман, но его видит черпак. Ночью его размажут по умывальнику.
20-00. личное время. Заступил новый наряд и дневальные обсуждают армейские порядки, критикуют. Мы моем полы, вытираем пыль, драим урну для бычков в курилке.
21-00. просмотр программы «Время». Черпаки идут к телевизору и смотрят какой-то фильм. Один молодой стоит возле входа в казарму, чтобы вовремя предупредить об «атасе». Духи чистят дедам и дембелям сапоги. Молодые сидят у телевизора, тащутся от фильма и изображают «всю роту». Деды спят.
22-00. отбой. Полчаса тихо, пока пройдёт дежурный по части. Дежурный по части заходит в казарму. Сначала открывается дверь чуть-чуть, просовывается пистолет, потом рука в офицерском кителе. Потом и сам. Иначе можно поймать табуретку – нехуй лазить чужим по роте. Проходит по казарме, всё тихо, все спят. Уходит. Начинается жизнь. Духов строят и рассказывают, в чём именно мы сегодня провинились. Затем заводят в умывальник и избивают всех. У меня снова течёт кровь из губы, у кого-то выпал зуб. Умывальник в крови и мы моем его до чиста. Деды тоже уже проснулись и посылают какого-то молодого в столовую за картошкой. Он должен через заднюю дверь пробраться в столовую, пожарить так картошку и принести её в роту дедам. Другой уходит в самоволку за водкой. Денег ему не дают, магазины давно закрыты, но мы то знаем! По соседству с частью есть чеченка, она варит самогон и он идёт к ней. Обещает отдать деньги, как только ему придёт перевод из дома. Она даёт самогон и он приносит его в роту. Мы пока занимаемся стиркой формы дедов и черпаков с последующей глажкой.
02-00. пьянка. Деды гуляют! Достаётся всем, и молодым и духам. Мы развлекаемся тем, что избражаем поезд, который везёт дедушку домой. Если скорость мала у перовоза или он тихо гудит, следует воспитательный удар. Уносим посуду в столовую. Прячемся от дежурного по части.
04-00. второй отбой. Деды уснули под нашу колыбельную из «Спокойной ночи, малыши». Уснули и черпаки. Молодые прошлись по казарме, проверили, всё ли в порядке. Мы устранили недостатки. Первый раз за день покурили. Спим.
06-00. подъём.
Первая кровь.
Через месяц один из нас повесился в автопарке на катере, который выводит собранный понтонный мост поперёк водной преграды. Шума не было, тихо так замяли дело. Приезжали, правда, его родители, но нас к ним не подпустили, а им сказали – несчастный случай. Правда, мы надеялись на какую-то «комиссию», но её не было. А может, мы не видели.
Рапорт.
Я написал рапорт о дедовщине в нашей роте. Надо сказать, что рапорта подаются «по команде». То есть я подаю рапорт командиру отделения (деду), если он не может принять решение, то он подаёт его командиру взвода, тот – командиру роты и так далее. Устав я знали подал рапорт командиру отделения. Так сильно меня ещё не били никогда.
Увольнение. Чечены.
Командир роты «ничего не знал» о дедовщине и один раз отпустил меня в увольнение. Этого нельзя было делать, так как потом я поплатился, что занял место увольняемого вместо какого-то черпака. Но тогда я не знал и радовался возможности побывать «на гражданке». Город Грозный был очень красивым и я сделал всё, что мог сделать солдат: попил кваску, никуда не торопясь, вышел из кино. Карусель меня тоже манила, но не было денег, я потратил все деньги на переговорном пункте – звонил маме. Встечающиеся чечены были очень дружелюбными, угощали сигаретами и вообще относились уважительно. Для них воин – святое. На обратном пути произошла невероятная история. Меня пожилой чечен затащил в гости к себе домой. Все женщины заметались, стали за мной ухаживать и кормить. Хозяйка дома дала свой телефон и сказала, чтобы я обязательно звонил. Этот телефон мне потом очень пригодился. У них я первый раз наелся. К этим людям за их бескорыстие и доброту я навсегда сохранил свою признательность. Наверное, их уже нет в живых после войны.
Афган.
Мои рапорты и беганья за командирами не прекращались и однажды меня вызвали, быстро переодели в другую форму, вместо пилотки дали «афганку» и увезли на аэродром. Оказалось, что приписанная к нашей учебке часть лишилась света, там что-то сгорело и они не могли разобраться. Самолёт долетел быстро, с одной посадкой в Средней Азии и к вечеру я уже крутил плоскогубцами провода под гомон наших ребят. Они распрашивали, как там наша учебка, передавали мне письма домой и были сильно загоревшими. Все были слишком серьёзны как-то. Три дня, пока я чинил выгоревший щиток, прошли в бесконечных разговорах, я заранее знал, что эта поездка не навсегда – командировка. Второй раз три дня спустя я прощался с нашими ребятами и больше никого из них не видел. Кто выжил, не знаю.
Штаб. Простуда.
Я написал ещё один рапорт о дедовщине, только отнёс его сразу в штаб при случае. На двух листах. И, как назло, сильно простудился. Попал в санчасть. Через два дня туда же попал один парень из соседнего батальона. Его фамилия была Гнидковский, имя не помню. Мы с ним очень сдружились. Он мне рассказал, что мой рапорт в штаб имел большой резонанс. Приехала комиссия разбираться, но ничего не нашли из проявлений дедовщины. А меня прямо из санчасти вызвал начальник штаба майор Гаркуша (на всю жизнь запомнил суку) и стал вести разговор, что меня побудило написать такой рапорт. Когда я стал ему всё рассказывать и приводить примеры, он сказал, что я всё придумал, что приезжала комиссия – ничего не нашла, и что они сами всё проверили и таки ничего нет. Тогда я рассказал, что иногда мы, духи, пытаемя постоять за себя, как мы сражаемя с черпаками два духа спиной к спине и показал синяки. После чего я был отправлен обратно в санчасть, а через полчаса – на обследование в поликлинику. Санитарная машина привезла меня в психбольницу.
Дурдом.
Это я потом понял, что дурдом, а поначалу думал – поликлиника. После того, как меня переодели в больничное и забрали форму, я попал в палату к натуральным психам. Это были тихие психи. Они иногда приставали с разговорами и вопросами, но это ничего. Единственное, я очень нервничал и всё время хотел есть. Порции тут были очень маленькие, меньше, чем в Армии и санитарки подкладывали мне – солдату – лишнюю ложку каши. Зато можно было курить, не боясь пиздюлей. Однажды я разговорился с врачом и он сказал мне, что я тут далеко не первый и лечить меня не от чего, просто нужно выждать время, чтобы сделать заключение, что я псих. Такое положение дел меня нисколько не устраивало, мне было стыдно вернуться домой в «волчьим билетом» и однажды я изловчился и стал кричать на улицу прохожим, чтобы они позвонили той чеченке, которая оставила мне телефон. Через время меня услышали, поверили и позвонили ей. Та женщина сразу же приехала и добилась встречи со мной. Я ей всё рассказал и попросил позвонить матери. Мать приехала через два дня и сразу направилась в штаб части. В общем, вечером того же дня меня забрали из дурдома и привезли в санчасть.
Перевод.
Не прошло и часа, как меня вызвал в штаб майор Гаркуша и сказал, что нам тут писателей не надо и раз уж мать приехала, то он меня сейчас отправит туда, где белые медведи мёрзнут. Потом велел собираться и я пошёл в санчасть. Мать уехала домой. В этот же день Гнидковского перевели в другой батальон, а меня – в город Семипалатинск.
(продолжение – часть 4)
Рыбалка после армии. Воспоминания.
В мае 2015 года пришла повестка, и через пару дней мы с другими призывниками отправились служить на Северный флот, в город Североморск. Кто-то попал на корабль, кто-то в морскую пехоту, я же – в Военно-воздушные силы и остался в столице Северного флота. Всего год службы, но год без рыбалки представить было сложно. Летом началась ломка по этим чувствам, тоска по ловле, по природе…
Во взводе я служил в отделении радиационной, химической и биологической защиты, и в середине августа нас решили на месяц отправить на полевые учения, побегать месяцок в ОЗК. Лагерь располагался рядом с селом Алакуртти, на речке Кутуйоки, и до финской границы было около 60 километров.
Контрактники взяли с собой спиннинги, и я очень надеялся, что и мне выпадет шанс половить. Когда выдался такой момент, мои начальники послали меня куда подальше, но зато офицеры из морской пехоты без проблем дали мне спиннинг с вертушкой второго номера, и на забросе десятом я добыл ручьевую форель весом около полкило. Руки тряслись, как от воздействия высокого напряжения, так как я впервые ловлю эту рыбу и вижу её живой. Другие также ловили форель, а на омутах брала щука до двух килограммов.
Год пролетел незаметно. Дембельская форма готова, молодые обучены, и перед командиром взвода не стыдно за них будет. Часть покинута, путь на поезде пройден, родных повидал, с друзьями погулял… и вот пора на рыбалку.
Еле нашел четыре донки, поменял на них поводки, сделал из спиннинга закидушку, накопал червей, позвал друга. Решили идти на ночь. Вода на Северной Двине была ещё большая, и рыба только начинала активизироваться. Желание поймать рыбу в родной реке переливалось через край!
Прибыв на место, расположились и закинули снасти. Ожидание… На закидушке сразу зазвенел бубенчик, и небольшая густерка была извлечена из родной стихии. Радости было, как от трофея! Недолго думая закинул снова. В итоге и на донки, и на закидушку ловилась некрупная рыба: густера, белоглазка, язь, голавль, один подлещик.
Под утро мелочь уже надоела, хотелось леща. И вот на последней проверке на донку село что-то потяжелее. Несколько мелких густерок, подумал я, но позже увидел горб под волной. Лещ… Вспомнив навыки вываживания на донку, я дал глотнуть ему воздуха и, положив на плаху, как кораблик, доставил на сушу. Весу в нем был ровно килограмм.
Рыбалка на этой хорошей ноте закончилась. Удовольствие получено, задача выполнена!
Источники:
http://www.stihi.ru/2013/06/23/8519
http://www.prizyvnik.info/entries/39317-serdtse_materi?goto=prev
http://forum.ixbt.com/post.cgi?id=print:15:48232
http://fishki.net/1676999-vospominanija-o-sluzhbe-v-armii.html
http://bezdelnik-1.livejournal.com/5836.html
http://gdekluet.ru/fishing/ribalka-posle-armii-vospominaniya/
